Сказ седьмой

РОГАТЫЕ ЛЮДИ

Горем весь побитый тоже,
Шарвили приникнул к ложу,
Где лежит, усыплена,
Бездыханная жена.
Обхватил лицо руками –
А под ними хладный камень.
Света в тусклых нет глазах,
Пепел в чудных волосах.
- Отзовись, Эквер, родная,
Что за сила неземная
Поступила так с тобой,
Твой нарушила покой?!
Поднимись и молви слово,
Послужить тебе готов я.
Темен, холоден и сир
Без тебя весь этот мир.
Как отшельник одинокий,
Я казню себя жестоко.
И на все один ответ:
Нынче мне прощенья нет!
Я тебя одну оставил,
Без вины страдать заставил.
Эх, пустая голова,
Ну, к чему теперь слова?!
Эти очи, лик лучистый,
Этот локон шелковистый
Не сумел я уберечь,
Вот об этом моя речь.
Раздирала боль утраты
Шарвили. Он виновато
Прятал от людей глаза,
Впитывал их голоса.
Долго он стоял у ложа.
День потух. Джигит не может
Чем-нибудь помочь Эквер
И выходит вон за дверь.
Перевернутой пиалой
Ночь прохладная стояла
На дворе. И наш герой
Видит в небе над собой –
Месяц светится двурогий,
Рядом к Мельнице Дорога72
И в мерцании хорош
Чукватур73 огромный ковш.
Красотою высь сияла,
И подлунный мир объяла,
Чувств горячих лишена,
Словно ватой, тишина.
Сердце ныло и кричало,
Яд отравленного жала,
Как глубинный жар земли,
Жег и мучил Шарвили.
Рассердился сын Даглара:
- Кускафтар, постигнет кара,
Где б ни пряталась ты, знай,
Я приду в твой смрадный край!
Обойду леса, пустыни,
Проплыву моря, ведь ныне
Ни покоя нет, ни сна –
Крепко спит моя жена.
Покорить тот мир враждебный
Мне поможет меч волшебный,
И настигнет Кускафтар
Мой безжалостный удар!
Думают Цюквер с Дагларом:
- Шарвили не скажет даром,
Если к бою не готов,
Столько выстраданных слов.
Зазвучала речь отцова:
- Нашего с тобою крова
Честь ты должен защитить,
Злую ведьму задушить.
Раздави ту вражью силу,
Чем бы это ни грозило.
Подлую настигни тварь
И жену избавь от чар!
Сына мать поцеловала
И к груди его припала,
Тихо молвила: - Иди,
Доброго тебе пути!
Сборы были скоротечны,
Попрощался он сердечно
С близкими ему людьми,
Стариками и детьми.
Взял с собою меч тяжелый,
В путь-дорогу. Невеселый
И задумчивый джигит,
Как орел, вперед летит.
Через горы и долины,
Через мрачные теснины,
Через реки и моря
Скачет Шарвили не зря.
Ни усталость и ни голод,
Ни туман, ни зной и холод
Не страшны ему теперь –
Хочет он спасти Эквер.
После натиска такого,
На исходе дня седьмого
У большого валуна
Спрыгнул он со скакуна.
Наступает вечер зябкий,
Конь пощипывает травку,
А седок на том лугу
Припадает к роднику.
На душе легко не стало.
Он прилет потом устало,
К небу свой направив взор,
Наблюдая звезд узор.
Вдруг раздался грохот страшный,
И с небес на землю важно
Опустился в тот же миг
Удивительный старик.
Добродушно улыбаясь,
Он, травы легко касаясь,
К пехлевану подошел:
- Я тебя, сынок, нашел
Одного в пустынном крае,
И не всякий путник знает,
Очарованный джигит,
Что он мне принадлежит.
Но пришла однажды злая
Ведьм бесчисленная стая,
И от козней Кускафтар
Разбежались млад и стар.
Села разом опустели,
Даже птицы улетели.
С той поры моя страна
Этим тварям отдана.
Долго-долго горевал я,
Кускафтар везде искал я,
Как бы ни был труд тяжел,
Логово ее нашел.
Проклинаю ее имя,
Ведь она непобедима.
Шарвили, ты мне ответь,
Ее сможешь одолеть?
Коль готов, то собирайся,
Оба глаза постарайся
Ты ей выколоть, герой.
Левый глаз возьми с собой,
Приложи ко лбу любимой,
Будет снова невредимой
В мир людей возвращена
Твоя верная жена.
Око правое прилежно
Мне доставишь, друг сердечный,
И волшебный ведьмин глаз
От беды избавит нас.
Витязь быстро осмотрелся,
На коня опять уселся
И пустился напрямик
К той пещере, что старик
Ему нынче называл
И к отмщенью призывал:
Там, боясь принять удар,
Укрывалась Кускафтар.
Доскакал он до низины,
Где в болотной вязкой тине
Гады толстые лежат,
Ту пещеру сторожат.
Там огромные драконы
Ржут, как раненые кони.
Выстроились в длинный ряд –
Их глаза огнем горят.
А над ними, чуть повыше
Страшные летают мыши,
И клыкастый – вот беда –
Скачет волк туда-сюда.
Широко открыты пасти
Львов и тигров разной масти,
И рогатые стоят
Толпы злобных чертенят.
Смотрит, зубы крепко сжаты,
Шарвили на ту армаду.
Видит он издалека –
Сила эта велика.
Но любовь к Эквер сильнее,
Он провел рукой по шее,
А потом схватил свой меч
И пошел рубить и сечь
Гадов толстых и зловонных,
Тигров диких, львов огромных –
Кускафтарову всю рать
Беспощадно попирать.
Разбросал мышей летучих,
Раздавил чертей скакучих.
Впала нечисть та в печаль
От могучего меча.
Побежали вспять драконы,
Волк без сил в болоте тонет.
Шарвили суров закон –
Завершает сечу он.
Шарвили, не будь беспечен,
Кускафтар тебе навстречу
Напоследок привела
Двухголового орла.
Он, как туча грозовая,
Над низиною летает,
Когти выпустил и вниз
Устремился, берегись!
Мигом он с небес спустился,
На джигита навалился.
Клювы хищные блестят,
Шарвили убить хотят.
Но герой – не из пугливых,
Он за головы игриво
То страшилище схватил,
Потянул что было сил
Ловко в стороны, и сразу
Разорвал его он разом
Пополам и вон швырнул
В тину, где и потонул.
Так, с утра до поздней ночи
Шарвили боролся с прочей
Мелкой нечистью и свой
Завершил великий бой.
Выйдя из низины смрадной,
Разыскал родник он ладный,
Грязь и тину смыл герой
Освежающей водой.
А потом при лунном свете
По усвоенной примете
Тура горного поймал,
Шкуру с дичи быстро снял,
У скалы огонь палящий
Он развел, теплом разящий
И, вонзивши палку в бок,
На костре его испек.
Он над жаром турье тело
Поворачивал умело,
Золотые Шарвили
Ворошил потом угли.
Ел он нежную грудинку,
На зубах хрустела спинка,
Мясо жадно разрывал
И водою запивал.
Вот, хвалу богам воздавши,
От трудов дневных уставший
На траве у родника
Он решил прилечь слегка.
В сон джигита потянуло,
Дрема липкая сомкнула
Вежды тихо Шарвили.
Вдруг он слышит, как вдали
Голос громкий раздается,
От которого трясется
Вся скала, к которой он
Прислонился было. Сон
Улетучился мгновенно.
Приближаясь постепенно,
Шум героя оглушал,
Непонятный страх внушал:
- Со своим наивным сердцем
Человек пришел за смертью,
Он получит жуткий дар
Во владеньях Кускафтар!
Сорок щупальцев ужасных,
Сорок глаз огненно-красных,
Будто бы из-под земли
Потянулись к Шарвили.
И, оскаливаясь хищно,
В устрашающем обличьи
Этом, между темных скал
Появилась Кускафтар.
-Думал ты, что я – старуха! –
Прошипела ведьма глухо. –
Ты ошибся, здесь конец
Обнаружишь свой, глупец!
Я тебя не приглашала
В этот вечный край печали,
По следам своей мечты,
Видно, шел за смертью ты.
Вот, узри, какая сила
У меня в упругих жилах.
Я – колдунья, смерть твоя,
Ты умрешь, жить буду я!
Взращены во мраке ночи
Эти дьявольские очи,
В мире бренном я брожу,
Алапеху я служу!
- Вижу я, ты мастерица
В формы страшные рядиться! –
Шарвили сказал в ответ. –
Но на свете больше нет
Мне врагов по силе равных,
Пехлеванов своенравных.
Жди, настигнет мой удар
Тебя, злая Кускафтар!
В небо взвился рев звериный,
Меч взметнулся двухаршинный,
Бьются насмерть среди скал
Шарвили и Кускафтар.
То она – поверх джигита,
Мнет ему бока сердито,
То джигит своим мечом
Ее щупальца сечет.
Кровь, дымясь, течет по скалам
Щедрою струею алой.
Нет пощады никому –
Защититься б самому!
Превращалась в великана
Кускафтар, и в аждахана,
И в дракона, но герой
Вновь и вновь бросался в бой.
Вот взмахнул мечом волшебным
Шарвили движеньем гневным
И нанес по Кускафтар
Свой решающий удар.
От того удара сразу
Два больших колдуньих глаза,
Вдруг из лопнувших глазниц,
Выскочив, упали вниз,
В прах на поле битвы страшной.
Их поднял рукой отважной
Шарвили, не чуя ран,
В богатырский свой карман
Опустил трофей заветный,
А потом тропой приметной,
Кулаком ударив в грудь,
Двинулся в обратный путь.
Старику вручил он правый,
Поклонившись величаво,
Окаянный ведьмин глаз –
Ждал старик его как раз.
Получив благословенье,
Шарвили в одно мгновенье
На стремительном коне
Поспешил к своей жене.
Он летел стрелою вольной,
Подвигом своим довольный.
Конь по воздуху летит,
Ветер в гриве шелестит.
Он спешит, а сердцу – тесно,
Вдруг знакомую он песню
В свисте ветра уловил
И коня остановил.
Видит, на пригорке грустный
Кас-Буба медовоустый,
На траве сидит без сил,
Плечи скорбно опустив.
Шарвили его, как друга,
Взял за старческие руки:
- Речь моя сейчас скупа,
Что случилось Кас-Буба?
Знай, что ведьму погубил я,
Злую Кускафтар убил я.
Левый глаз ее теперь
Раздобыл я для Эквер!
Кас-Буба нахмурил брови,
Весть печальную промолвил:
- Ты уехал, Шарвили
За предел родной земли,
Мы с твоим отцом сидели,
Свежие афары ели,
Разговаривали всласть,
Вдруг нежданная напасть
Вновь настигла наши села,
Оборвался смех веселый.
Наш привычный говор стерт
Под ударом вражьих орд.
Жгут они дома и нивы,
Люди в страхе полуживы.
Кто сражен стрелой, лежит,
Кто-то в ужасе бежит
В горы. Нас народ рогатый,
Алчный супостат проклятый
На колени повалил,
Нашу землю захватил.
Собирают блюда, ложки,
Отобрали все до плошки.
Чуждым стал родимый кров –
Всюду слезы, всюду кровь!
Мы не знаем, что за племя
Село прямо нам на темя?!
Что ни попадя, берут,
На главах рога растут.
Данью обложив великой,
Тот народ рогатый, дикий,
Вот уже который срок
Нынче властвует, сынок.
И сидит опять в Коваре
Душегуб, разбойник старый –
Кровь сочится из очей –
Предводитель рогачей.
Кас-Буба смахнул рукою
Со щеки слезу скупую,
Скорбен в лике и понур,
Взял подмышку свой чунгур.
Он пошел, как виноватый,
Шарвили и конь крылатый,
Бросив этот скорбный стан
Устремились в Лезгистан.
Вот, в долине Силибира74
Ряд шатров он видит сирых.
Тут и там следы золы,
К ним подходит Шарвили.
Из шатра Даглар выходит.
Под руку жену выводит,
Худ и слаб, и изможден,
На джигита смотрит он.
Шарвили молчит сурово –
Вся семья лишилась крова.
Плачет бедная Цюквер,
Каменная спит Эквер.
Мать он нежно обнимает,
Горю горькому внимает,
Гладит быстро без конца
Руку грустного отца.
Вот – Эквер, закрыты вежды,
Холодна, как вечер снежный.
Шарвили к жене идет,
Из кармана достает
Глаз, в котором скрыта сила,
Что жену его сразила.
Око то на лоб кладет
И в смятеньи жадно ждет,
Как оно развеет чары
Колдовские кускафтарьи,
Шепчет нежные слова –
Потихоньку голова
Оживает. Что за чудо?!
На глазах у всего люда,
Как подснежник молодой,
Ранней зябкою весной
К солнцу тянется игриво,
Всем собравшимся на диво
Медленно Эквер встает
И вопросы задает:
- Расскажите, что случилось?
Как в шатре я очутилась?
Где наш дом? И где аул?
Кто меня так обманул?
Шарвили в ответ промолвил:
- Срок настал и час наш пробил,
Завершился долгий сон,
Наваждением был он.
Невредима и здорова,
Ты вернулась к жизни снова.
Люди грустные теперь
Рады, милая Эквер.
Стан Даглара в этот вечер
Превратился в место встречи
Опечаленных друзей,
Обездоленных людей.
К Шарвили по тайным тропам
Приходили хлеборобы.
Скрывшиеся от войны,
Собирались чабаны,
Кузнецы и дровосеки.
Через горы, через реки
И со всех концов земли
Люди праведные шли.
Кто-то нес головку сыра,
Та сухарь в айран крошила. 
Этот постный хлеб жевал,
Калар75 детям раздавал.
Доставали шур76 соленый,
Пыльный ках77 и сур78 зеленый –
Так в долине Силибир
Начался бедняцкий пир.
Отцвели на небе звезды,
Шевелятся птицы в гнездах.
На поля и на леса
Пала щедрая роса.
Выйдя из пристанищ бедных
В одеяньях разноцветных,
Люди стали вкруг костра –
Силибир бурлит с утра.
Они знают, что в Коваре
Враг находится коварный,
Точит острые рога,
На мече лежит рука.
И о том напоминают
Шарвили, но он все знает.
Вот у жаркого огня
Он садится на коня.
Быстро с племенем простившись,
Меч на бедра водрузивши,
Устремился на восток,
Словно пенистый поток.
Не успело солнце древний
Завершить свой путь полдневный,
Рогачи его не ждут –
Шарвили уж тут как тут.
Подступил к Ковару грозно
Он ни рано и ни поздно.
Встал у запертых ворот,
Терпеливо боя ждет.
Надевать броню и латы
Не спешит народ рогатый.
Молча за стеной сидят –
Нет приказа от вождя.
Ждать устав, с полоборота
Эти крепкие ворота,
Сильным поведя плечом,
Шарвили толкнул мечом.
Вмиг рассыпалось железо,
Балки треснули, полезли
Крепежи, повреждены –
Обвалилось полстены.
Шумом громким привлеченный,
Весь растрепанный и сонный
Вождь рогатый прибежал
И рассерженно вскричал:
- Кто посмел меня обидеть?
Я хочу того увидеть
Забияку, наглеца,
Полоумного бойца!
Был рогач похож на жабу,
Неуклюжий, косолапый,
Слюни изо рта текли –
Рассмеялся Шарвили:
- С кем мне драться? Вот – потеха,
Не в бою умру – от смеха!
Эй, рогатый старикан,
Ты ль тот страшный великан,
Кто страну мою разграбил,
Дань себе платить заставил?
Выходи на честный бой,
Я разделаюсь с тобой!
Повелел старик проклятый
Воинам своим рогатым
Взять секиры и мечи,
И булавы, и бичи,
Снаряженные свинчаткой,
Копья, длинные рогатки,
Луки, стрелы, топоры,
На цепах двойных шары.
А потом орда большая,
Сладость мщения вкушая,
Потекла за рядом ряд
В тусклом блеске толстых лат.
Враг летит, как рой осиный,
Бесконечною лавиной,
Пыль взметая в небеса,
Смертью Шарвили грозя.
На пути рогатых полчищ
Шарвили стоит и молча
Ждет, покуда те дойдут
До него и смерть найдут
От его меча мгновенно.
Конь его благословенный,
Бьет копытом, громко ржет –
Шарвили молчит и ждет.
Оглашая мир стозевно
Криком, выстроившись ровно,
Катит первая волна –
Начинается война
Одного с могучим войском.
Прекрывает топот конский
Крики диких рогачей,
Свист плетей и звон мечей.
Шарвили одним ударом,
Боевым охвачен жаром,
Опрокинул ту волну,
А потом еще одну.
Стал топтать врага нещадно,
Чтобы не было повадно
Мирных жителей губить,
Зло в Лезгинии творить.
Так до самого заката
Шарвили рубил рогатых,
Злобных воинов один –
Сам здоров и невредим.
Срок настал, их предводитель,
Как трусливая лисица –
Миги жизни сочтены –
Затаился у стены.
С божьей помощью небесной,
Мощною рукой железной
Шарвили отбил рога
У коварного врага.
А потом в тот час урочный
Разорвал его он в клочья.
День погас, повержен враг,
И спасен родной очаг.
А страдавшие в неволе,
Избавлением довольны,
Толпами и млад, и стар
Возвращаются в Ковар.

72 К Мельнице Дорога – лезг. Регъун Рехъ. Старинное лезгинское название Млечного Пути.
73 Чукватур – лезг. Чукват1ур. Созвездие Большой Медведицы.
74 Силибир – название высокогорной долины в отрогах Шах-дага на территории Северо-Восточного Азербайджана.
75 Калар – каленая пшеница с конопляными зернами.
76 Шур – разведенная на обрате соленая и вязкая масса творога.
77 Ках – сушеное мясо.
78 Сур – съедобная трава с веслообразными листьями и с горьким запахом, напоминающим лук.