Сказ пятнадцатый

НОВАЯ ВОЗЛЮБЛЕННАЯ

Мгла ночная в небе тает,
Алая заря всплывает.
Солнце копья достает
И втыкает в небосвод.
Разрисованные эти
Облака в багряном цвете.
Будто земляничный сок
По вершинам гор потек.
Вновь божественною силой
Новый день подарен миру,
День хозяйственных забот,
Нескончаемых хлопот.
Ото сна отходит бодрый
Шарвили, как все, в то утро.
Непонятно, почему
Сказы Кас-Бубы ему
Вдруг приснились ночью этой.
Шарвили один с рассветом
Заступ взял, запряг волов,
И к труду в полях готов.
Ветер нежный освежает,
Как ребенка, утешает,
О возлюбленной, былом
Пробуждает мысли в нем.
Будто бы в виденьях странных,
По просторам Лезгистана,
Чем-то важным увлечен,
Неустанно бродит он.
Видит, кто-то стены строит,
Кто-то дичь в лощинах ловит.
Этот в сад с утра идет,
Тот стада свои пасет.
Нет покоя в мире целом,
Каждый занят нужным делом.
От зари и до зари
Люди, словно муравьи,
Увлеченно копошатся.
На траву следы ложатся
Шарвили. Он между нив
Бродит, тих и молчалив.
Тянутся к земле, как гроздья,
Здесь тяжелые колосья.
Красят пестрые ряды
Величавые цветы.
Расшумелись на пригорках,
Словно куры, перепелки.
На лозе, лаская взгляд,
Зреет крупный виноград.
Неприступны, словно горы,
Берега реки Самбура.
Строят в селах терема,
Белостенные дома.
Так земля лезгин известна
В сказах Кас-Бубы чудесных,
Но растаяли уже
Грезы, милые душе.
Попастись потом в долину
Шарвили пустил скотину,
И работал долго там
До седьмого пота сам.
Мастер сильный и умелый,
Знал джигит любое дело,
Камни крепкие тесал,
Дровосеком был в лесах.
Всю неделю он работал
Для себя и для народа.
Тем, кто помощи искал,
Всю неделю помогал.
Камни носит, бревна возит,
Стены прочные возводит.
Кроет крышею потом
Он семиэтажный дом.
В доме старом, опустевшем
Шарвили орсиротевший
Оставаться не хотел,
Там герой не усидел.
В одиночку, очень скоро
Новый дом себе построил.
От далеких горных сел
Родники туда подвел.
Как хозяин настоящий,
Сад разбил плодоносящий.
Для деревьев есть всегда
Вдоволь чистая вода.
Бесконечна милость божья,
Появилась там и роща.
На опушке посадил
Ежевику и кизил.
Проложил он от порога
К летним пастбищам дорогу.
Избегая дел пустых,
Шарвили возвел мосты.
И недаром он трудился,
Дом на славу получился.
И его, ни дать, ни взять,
Станут больше уважать.
По холмам зеленым, влажным
Шарвили бродил однажды,
И случайно он узрел
Там пугливую газель.
И неведомая сила
Красотою победила
Вмиг героя, словно он
Был опять в Эквер влюблен.
Ни один окрестный житель
Здесь таких чудес не видел.
Всем достоинствам краса –
Эти черные глаза.
Словно ожидая ласки,
Без волненья и опаски,
Как среди своих друзей
Нежная стоит газель.
Негой сладкой утомленный
И надеждой окрыленный,
К ней во весь опор бежит
Очарованный джигит.
Вот беда, какая жалость!
Неожиданно умчалась,
Пущенной стрелою в цель,
В горы быстрая газель,
Скрылась из виду без шума.
Шарвили смущенно думал:
- Здесь я миг тому назад
Человечий видел взгляд!
Шарвили совсем расстроен,
Семь ночей не знал покоя.
Догонял, бежал за ней
Нескончаемых семь дней.
Столь больших трудов не ждавший,
Будто бы орел уставший,
Бег умерил, под горой
К роднику припал герой.
Великанов победитель
В водном зеркале увидел
На мгновенье еще раз
Отраженье черных глаз.
Горы он окинул взглядом,
Вот стоит почти что рядом
С родником, где он присел,
Грациозная газель.
Шарвили с колен, как можно,
Приподнялся осторожно.
Глядя прямо ей в глаза.
Тихим голосом сказал:
- Ты готова вновь умчаться,
За тобой мне не угнаться.
Что захочешь, мне вели,
Разве враг твой Шарвили?
- Ну, пошли! – газель сказала,
Будто с самого начала,
Как его сюда вела,
Слов других и не ждала.
Скоро неразлучной тенью
Шарвили пошел за нею.
И готов ее беречь,
Держит крепко верный меч.
По извилистым тропинкам,
Многочисленным ложбинкам,
Пустырями и жнивьем
Следуют они вдвоем.
На пути у них – теснины
И широкие долины,
Склоны длинные холмов,
Гряды серых валунов.
Всякий путь имеет меру –
Впереди у них пещера.
Свод высокий, золотой,
Стены у пещеры той
Сплошь усыпаны алмазом.
Утекает вдаль за лазом,
Как хрустальная река
Пол в гранитных берегах.
Выстроились в ряд, огромны,
Семицветные колонны.
Разве это может быть,
Как такое позабыть?!
Шарвили увидел скоро
Здесь медовые озера.
Молоко в ручьях течет,
Им уже потерян счет.
Здешние сады богаты,
И каштаны, и гранаты
Грузно на ветвях висят,
Созревают на глазах.
Шарвили увлекся садом,
А газели нет уж рядом.
Стал он сам себя ругать,
Бросился ее искать.
Наконец, он в золотую
Комнату попал большую.
Аромат со всех сторон
Навевает сладкий сон.
Видит, будто молодые
Девы блюда золотые,
Переполнены едой,
Носят стройной чередой.
Точно всем царям на зависть
Постелили они скатерть.
Можно взять своей рукой
Мясо, хлеб и молоко.
Вот огромные подносы
Подойти к ним словно просят.
Рядом вяленый баран
Не заметен в нем изъян.
Но джигиту не приснилось
То, что здесь сейчас случилось.
Явно все, и значит он
Свой совсем не видел сон.
Помотал он головою
И прохладною водою
Руки и лицо умыл
И готов к застолью был.
Потянулся за едою,
Но послышалось герою,
Будто песню кто-то пел,
Грусть свою излить хотел:
- Города объехал милый,
Но вернулся он унылый.
Очи страсть не горят,
Тосковала, видно, зря.
Милый, от меня до срока
Не услышишь и упрека.
Все, что пред тобой лежит,
Мне одной принадлежит.
Но без твоего ответа,
Я живу в пещере этой.
Жду тебя неделю лет,
А любви все нет и нет.
Когда в горы забирался
И с врагами смело дрался,
Наблюдала за тобой,
За твоей была спиной.
Вы с женой не долго жили,
Видно, боги так решили.
А теперь ко мне тебя
Привела твоя судьба.
Не могу тебя обидеть,
Если хочешь меня видеть,
Появлюсь, конечно, я
Тихо обниму тебя.
Сиротой жила я скверно,
Помнишь ли, скажи мне верно,
Умоляю, не тяни
Дочку бедного Кени?
Я – Шекер, попробуй вспомнить,
Первая средь сельских скромниц.
Шарвили, за это ты
Мне дарил всегда цветы.
Шарвили еду отставил,
Говорил и не лукавил:
- Никого не вижу я,
Только голос слышу я.
Чабана Кени, конечно,
Знал, и память его вечна.
Он соседом нашим был,
Человеком добрым слыл.
Неустанно, год из года,
За троих всегда работал.
Были сердце храбреца
В нем и кротость мудреца.
Помню, все Кени любили,
На войне его убили.
Смело он бросался в бой
И сражался, как герой.
А Шекер, я слышал, тоже
В битве той погибла позже.
Говорят, жестоко так
Поступил с ней подлый враг.
Ну, а если ты живая,
Почему же мной играя,
Пробегаешь мимо ты,
Заметаешь все следы?
От тебя, Шекер, не скрою,
Стал я круглым сиротою.
Ад кромешный – жизнь моя,
Ведь погибла вся семья.
Так потом и не женился,
Я в горах уединился.
Там построил новый дом,
Одиноко, пусто в нем.
Долго ли печаль продлится,
С кем мне горем поделиться?
Разве я могу молчать,
Как все заново начать?
Голос твой теперь не слышен,
Подойди ко мне поближе.
Нам же нечего терять,
К этой скатерти присядь.
Прозвучала просьба, следом
Озарилась ярким светом
Комната. С небес сошла,
Дева райская пришла.
В белый шелк она одета –
Непорочности примета.
Розовая шаль на ней
Покрывает косы ей.
Косы длинные, до пяток,
Светлый лоб высок и гладок.
Пояс тонкий, золотой
Стан сжимает деве той.
Шея – белизны жемчужной,
Посмотрев, ослепнуть можно.
Очи – крупная хурма,
Оттеняет их сурьма.
Быстро ей идет навстречу
Шарвили, расправив плечи.
Не сказавши слов других,
Просит он ее руки.
И без слов любому ясно,
Что Шекер сама согласна
Быть на многие лета
С пехлеваном навсегда.
Так они нашли друг друга,
И любовь тому порука.
Сможет им судьбу решать
Только зависть помешать.
А когда узнал об этом,
Кас-Буба запел с рассветом: