Вопросы теории
Ибрагимов Магомед Ибрагимович, аспирант кафедры Дагестанской литературы Дагестанского госпедуниверситета, член Ученого совета ДГПУ.
По всеобщему мнению, в конце 50 и в начале 60 годов XX века в лезгинской поэзии произошел большой перелом. Это было, по словам поэта и критика Азиза Алема, началом настоящего Ренессанса. В литературу пришла целая плеяда молодых талантливых поэтов, которые в отличии от представителей старшего поколения, отошли от велеречивой, но бездушной риторики, повернулись лицом к жизни и стали писать реалистические произведения.
Резко изменился тематический диапазон поэзии. В результате отражения разных сторон объективной действительности и роста эстетической культуры творцов и любителей изящного искусства появились новые виды и жанры в поэзии, в том числе и так называемые «твердые формы», в частности, сонеты, триолеты, октавы, рондели, ритурнели, танка, хокку и тд. Бесспорно, пальма первенства во всех этих начинаниях принадлежит «несгибаемому бойцу поэтических революций»1 (А.Саидов), «неистовому в своих поисках»2 (Г.Темирханова) поэту Азизу Алему. Говоря о глубоко новаторской сущности творчества А. Алема и его большом вкладе в родную литературу, профессор Р.Кельбеханов в своей статье «Светильник и перо» (журнал «Самур», №4-5, 2004 год) с восхищением пишет: «Мы не ошибемся, если скажем, что бесчисленны новшества, которые он привнес в нашу поэзию».
Одним из таких ярких новшеств Азиза Алема стала публикация его триолета «Чинар» («Тополь») на родном языке в газете «Коммунист» (1959 год). Потом этот триолет появился в сборнике «Голоса молодых» (1961 год) и был включен автором в свою первую поэтическую книгу «Алмасдин кIусар» («Алмазная россыпь» 1963 год).
Прежде чем говорить о триолете «Тополь», как о первопроходце в лезгинской поэзии, совершим небольшой экскурс в предысторию этой канонической формы восьмистишия.
Триолет (от итал. Трио - трое) – стихотворение из восьми строк на две рифмы (схема: АБАААБАБ), основанное на тройном повторении (рефрене) – первая строка полностью повторяется как четвертая и как седьмая, кроме того, вторая повторяется как восьмая, заключительная.
Триолет возник в средневековой итальянской и французской поэзии. В 14-15 вв. его называли еще «рондо». Позже началось его победное шествие по Европе. Его вторжение в русскую поэзию связано с именем Н. Карамзина. Однако он не стал популярен среди пишущей братии. В русской поэзии, как утверждает литературовед В. Никонов, триолеты встречались эпизодически (Ф. Сологуб, И. Рукавишников), художественно значительных триолетов нет, он остался формальным упражнением.3
Зато в лезгинской поэзии триолет получил постоянную прописку и приличную жилплощадь. Более того, этот чужак стал родичем. Иными словами после А. Алема, многие поэты, в частности И.Гусейнов, Х.Хаметова, А. Фатах, Т.Масимов, М.Джалилов, Ф.Нагиев, Х.Эльдаров, М.Алпан, К.Ахмедов, Ш.Шахбалаев, Б.Алибекова и даже строгий традиционалист, народный поэт Дагестана Ш.-Э.Мурадов стали писать триолеты.
Чем объяснить такое повальное увлечение? Во-первых, «Азиз Алем создал содержательные триолеты (иначе эту форму не подхватили бы наши поэты)», 4 во - вторых, триолеты, несмотря на отдельные нарушения формы у некоторых авторов, органически вписывались в лезгинскую поэзию.
Поэтому вызывает удивление, когда кандидат филологических наук Ф.Казимагомедова в своей монографии «Предвосхищая будущего зов» (2007) пишет, что «в дагестанской поэзии триолеты есть лишь у Хаметовой Х., и Азиза Алема» (страница 37). Более того, автор данной работы с апломбом утверждает, что «благодаря творчеству Х. Хаметовой дагестанская поэзия пополнила образцы новой нехарактерной для нее стихотворной формы» (страница 35). Все это, мягко говоря, не соответствует действительности. Достаточно сказать, что первый небольшой сборник стихов Х. Хаметовой «Хиялрикай нехишар» («Узоры дум») появился в 1967 году. Там нет ни одного триолета. Нет их и в последующих сборниках. Триолеты появились у Х. Хаметовой лишь в сборнике «Туракь гъетерин марф» («Оранжевый звездопад»), изданном в 1982 году. Тут, как говорится, комментарии излишни.
А вот об Ибрагиме Гусейнове, который после Азиза Алема раньше и больше Х. Хаметовой написал триолеты, в монографии Ф. Казимагомедовой почему-то ни единого слова. Видимо, она брала пример с авторов монографии «Лирика Ибрагима Гусейнова» (2004) М. Кельбехановой и Р. Кельбеханова, которые при анализе стихов И. Гусейнова делают вид, что в лезгинской поэзии триолеты только у И. Гусейнова и больше ни у кого.
На наш взгляд, в обеих монографиях, когда речь шла о триолетах в лезгинской поэзии (к сожалению, не только о триолетах!) допущен односторонний, узко-субъективистский подход, игнорируя метод сравнительно-исторического анализа, что крайне вредно в науке, ибо приводит к необъективным выводам и негативным последствиям.
В этой связи не могу не выразить своего отношения по поводу тех теоретических баталий, которые происходят вокруг триолета, да и других так называемых «твердых форм». Одни ученые, в том числе и дагестанские, как например, А. Алиев, С. Хайбулаев, Г. Темирханова, К. Абуков их считают жанром, а другие (Л. Абрамович, И. Брагинский, А. Квятковский, М. Кельбеханова, Р. Кельбеханов) – видом строфы или формой строфической композиции.5 На наш взгляд, вторая точка зрения правильная, ибо триолет, как и другие «твердые формы», может выразить разные жанровые содержания, что убедительно доказал своим творчеством Азиз Алем. У него масса триолетов разных тем и жанров: триолет-памфлет, триолет-элегия, триолет-ноктюрн, триолет-послание и тд. В общей сложности – это целый сборник триолетов разного типа.
Теперь вернемся к триолету А. Алема «Чинар» («Тополь»), который как уже было сказано, был опубликован в печати еще в 1959 году:
Кьакьан хьунухь фурс авун туш кIусни за,
Заз кIанда рагъ, заз кIанда экв, чимивал.
Гарарини ийиз тазва зав суза.
Кьакьан хьунухь фурс авун туш кIусни за.
Масадбур хьиз, садазни туш зун къуза,
Зи гафарин шагьид я зи яргъивал.
Кьакьан хьунухь фурс авун туш кIусни за,
Заз кIанда рагъ, заз кIанда экв, чимивал.
То, что я высок, не значит, что я форшу,
Я люблю солнце, я люблю свет и тепло.
Зловредные ветры, заставляют меня стонать.
То, что я высок, не значит, что я форшу.
Как иные, не держу я никого в тени,
Свидетельством тому – стройный мой стан.
То, что я высок, не значит, что я форшу,
Я люблю солнце, я люблю свет и тепло.
(подстрочный перевод).
Триолет «Чинар» в целом построен на антропоморфизме, как «Утес» М. Лермонтова («Ночевала тучка золотая»). Наделяя чинару человеческими свойствами, автор стихотворения выворачивает душу своего героя наизнанку, который как бы исповедуется, рассказывает о себе, о своей жизненной философии.
Как видим, несмотря на свою явную молодость (поэту тогда было 20 лет), Азиз Алем в этом триолете показал себя зрелым мастером стиха; он успешно справился со своей очень трудной творческой задачей: триолет получился отменным, в нем соблюдены все тонкости этой канонической формы восьмистишия, без каких-либо нарушений его поэтики.
Но Азиз Алем не был бы Азизом Алемом, если бы он остановился на достигнутом. В результате его бесконечных поисков и экспериментов на свет божий появились 2,3,4,5,6 – кратные триолеты 6 и триолеты, созданные в виде майзара7 и сахиджа8. Как нам представляется, такие триолеты не имеют аналогов в мировой поэзии. В чем их своеобразие?
Многократные триолеты – это не цикл триолетов; в них первая строка первого триолета так называемый магистрал, без изменений повторяется как первая строка в последующих триолетах, объединяя их в единое, цельное произведение с единым замыслом и идеей.
Возьмем, к примеру, трехкратный триолет. Его схема в строфической последовательности такова: АБАААБАБ (1-ая строфа), АСАААСАС (2-ая строфа), АМАААМАМ (3-ая строфа). В подобных произведениях идейное значение и эмоциональное воздействие первой строки от строфы к строфе сильно возрастает и держит читателя в напряжении, доставляя ему эстетическое наслаждение.
Конечно, многократные триолеты – очень сложная поэтическая конструкция. Она не каждому под силу. Произведения подобного рода, помимо высокого профессионального мастерства, требуют большого знания языка, развитого пространственного воображения и четкого логического мышления. Как бы то ни было, в лезгинской поэзии до сих пор, кроме Азиза Алема, нет ни у кого многократных триолетов, несмотря на то, что они регулярно появляются в печати, начиная с 80-ых годов прошлого века.
Что касается майзара, это восьмистишие любой формы, эпиграф которого точь-в-точь становится первой строкой стихотворения. В качестве эпиграфа можно выбрать что угодно без каких-либо ограничений, лишь бы он нес определенную смысловую нагрузку. Например, среди 10 майзаров Азиза Алема, опубликованных в республиканском еженедельнике «Лезги газет» (03.07.2008), два написаны в форме триолета. В качестве эпиграфа подобраны знаменитые изречения «В здоровом теле здоровый дух» Ювенала, «Заговори, чтобы я увидел тебя» Сократа. Кстати, довольно широка авторская и тематическая «география» эпиграфов остальных 8 майзаров: тут и лезгинская народная пословица, и крылатые фразы, мудрые сентенции титанов науки, литературы, искусства разных народов и эпох (Архимед, Бо Цзюй-и, Гегель, Р. Тагор, Пастернак и др.).
Особенностью триолета-сахиджа является то, что здесь каждая строка восьмистишия состоит из одного односложного слова, которые рифмуются меж собой по строго классической каноназированной схеме при особой роли знаков препинания:
***
ЦIай,
Гум.
Къай!
ЦIай!!
Вай!!!
Бум!!
ЦIай…
Гум…
***
Огонь,
Дым.
Ветер!
Огонь!!
Вай!!!
Бум!!
Огонь…
Дым…
На наш взгляд, при анализе этого триолета-сахиджа в своей монографии «Лирика Азиза Алема» кандидат филологических наук Джамиля Гасанова делает очень верные выводы: «Знаковая система в поэзии Азиза Алема играет не только интонационно-смысловую роль, но и служит для показа и раскрытия чувств и эмоций» (стр. 70). И еще: «… это не эквилибристика буйной фантазии поэта. Отнюдь нет... . Это целый философский трактат» (стр. 71).
Тут не можем не согласиться с автором исследования. Формально в триолете-сахидже говориться о возникновении и затухании какого-то пожара. На самом деле это миниатюра, состоящая всего-навсего из пяти односложных слов, но созданная в обобщенно-символическом плане, благодаря знаковой системе, не только точно, зримо передает картину пожара, весь ужас случившегося (рухнуло и сгорело дотла нечто дорогое, ценное, сокровенное, высокопоставленное, воздвигнутое и тд.), но и вызывает массу ассоциаций, заставляя нас глубоко призадуматься над явлениями природы и сутью нашего бытия. Лишний раз убеждаемся, что поэзия - воистину! – «езда в незнаемое» (В. Маяковский).
Хочу особо отметить, что во всех этих триолетах Азиза Алема темы развиваются строго в логической последовательности. В них отсутствуют элементы формализма, ибо автор выступает, как настоящий виртуоз. Они требуют большого скрупулезного литературоведческого анализа. На сей раз перед нами такая задача не стоит.
Литература:
Гасанова Д. Г. Лирика Азиза Алема. Махачкала, 2007. стр. 5
Там же
«Литература». Справочные материалы. М., изд. «Просвещение». 1989. стр. 200
Гасанова Д. Г. Лирика Азиза Алема. Махачкала, 2007. стр. 71
Кельбеханова М. Р., Кельбеханов Р. М. «Лирика Ибрагима Гусейнова». Махачкала, 2004. стр. 116
Многократные триолеты А. Алема, начиная с 1980 годов, опубликованы в журналах «Самур», «Дагъустандин дишегьли» и особенно в республиканском еженедельнике «Лезги газет»
Респ. еженедельник «Лезги газет». 3 июль, 2008.
«Лезги газет». 25 февраль, 1994.
Добавить комментарий